|
– Это произошло в концлагере. Я не смог воспринять, как должное, издевательства над военнопленными. Ужасно видеть все эти жестокости. Я не смог, и однажды вслух высказал возмущение своему напарнику Отто. Он оказался единомышленником, и мы решили действовать.
– А какие были издевательства над пленными? – вновь задал я вопрос.
– Лучше не спрашивай, – ответил Карл. – Мне хочется забыть тот ужас, который пришлось видеть.
– Ну, не бойся, расскажи. – Не унимался я.
– Например, провинившихся узников зимой выгоняли на мороз, обливали водой, и люди умирали от холода в мучениях.
Последние слова Карл говорил со слезами на глазах, и я не стал больше любопытничать. Кроме того, время для разговоров истекло, так как наша разведгруппа вышла к очередному хутору. Подбирались к нему осторожно, пытаясь выяснить, есть ли там солдаты. Из-за кустов Винокуров смотрел в бинокль, а я в оптический прицел своей винтовки. Все взяли в разведку трофейные автоматы, а мне велели взять мою снайперскую винтовку. Ведь немцы тоже, при необходимости, пользовались трофейным оружием. Вполне нормально, что у меня, у немецкого солдата, была советская винтовка.
Винокуров, глядя в бинокль, высказал сомнение:
– Наверное, здесь военных нет. Никого не видно, и лошадь гуляет без привязи, какая-то приблудная, ест сено из стога. А ты никого не заметил? – спросил он меня.
– Нет, не заметил, – ответил я, и предложил. – Давай подожгу стог зажигательной пулей. Если в доме кто-то есть, то выбегут на пожар.
– Это неподходящая идея, – возразил Сергей, – надо кому-то из нас сходить туда, ведь мы в немецкой форме.
Сходить вызвался Отто. Он предположил, что там, может, найдёт что-нибудь поесть, сало, или ветчину. Все мы уже проголодались, так как взяли с собой хлеба совсем мало. Винокуров разрешил ему сходить. Мы видели, как он спокойно вошёл в дом, но долго не выходил. Тогда Сергей велел мне и Монаху сидеть в засаде, а сам вместе с Карлом пошёл на хутор.
– Если мы тоже задержимся, и ты почувствуешь опасность, то поджигай сено в стогу, – уходя, дал он мне указание.
Начались томительные минуты ожидания. У Монаха были часы, и он смотрел на них, когда пройдёт полчаса. Пока ждали, то неоднократно слышали далёкую канонаду. Вблизи было тихо, а там шли бои. Несколько раз в небе пролетали самолёты, и наши, и фашистские, ведь погода была лётной.
– Нет их, давай стреляй по стогу, – озабоченно вздохнул Монах, глядя на часы. Я зарядил в винтовку патрон с зажигательной пулей и выстрелил в стог, но сено не загоралось.
– Почему не зажигается? – удивился Монах. – Может, у тебя патрон отсырел?
– Такое не бывает, – возразил я, и зарядил второй патрон, последний, из зажигательных. «Если опять сено не загорится, то придётся нам идти на выручку» – мелькнула в голове мысль. От второй пули сено быстро вспыхнуло. Огромное пламя почти без дыма, наклонилось в сторону кирпичного дома, в котором находились наши товарищи. Слух улавливал треск горящего сена и ржание испуганной лошади, отбежавшей в сторону. Затем, с криками о пожаре из дома выскочили человек семь солдат. Среди них наших ребят не было. Я застрелил из снайперской винтовки двоих, а остальные убежали. Стог быстро прогорел, и мы с Монахом пошли к дому, выручать своих.
|
